Спектакль Трамвай «Желание»

«И вот Теннесси Уильямс — с его чувственностью и откровенностью, вернее, с чувственной откровенностью. Пьеса «Трамвай «Желание» — психологический шлягер, поставленный в Нью-Йорке в конце 1947 года с Марлоном Брандо (Стэнли) и Джессикой Тэнди (Бланш), затем — в 1951-ом — превращенный в потрясающий фильм, в котором Стэнли играл все тот же Марлон Брандо, а Бланш — Вивьен Ли (режиссер Элиа Казан). Это классика искусства 20-го века. Ей место и сегодня «У Никитских ворот» после множества удачных постановок на русском языке.

Да, сыгранная именно по-русски, эта пьеса и прочитана нами по-русски, ибо благодаря своей правде и человечности она, может быть, как никакая другая взывает к состраданию, сопереживанию, сочувствию, без которых настоящего русского искусства нет. В этом смысле Теннесси Уильямс — самый русский драматург среди американцев, и я не первый, кто это отмечает. Его близость к Чехову несомненна, и я не последний, кто на этом настаивает.»

«Мы делали историю про любовь, про невозможность любви и счастья из-за несходства темпераментов и судеб, из-за непреодолимой разницы между плебейством, переходящим в звериное жлобство, и стремлением к изысканной, но вздорной, склонной к бесплодному фантазерству жизни. Между этими двумя способами жить — Стелла, не менее сильная натура, чем главные герои. И Митч — этакий чеховско-американский «недотепа», бессильный или обессилевший от нахлынувшего от него неожиданного греховного чувства. Через пустяки быта, через ссоры и выяснения отношений, через крайности поведения, вплоть до изнасилования продирается главный конфликт пьесы, в которой нет правых и виноватых, а есть неизбывные, страстные эротические влечения и громадная, пронзительная человеческая боль.

Наш спектакль потребовал некоторых вынужденных сокращений блистательного авторского текста, но сделано это с единственной целью — вывести на первый план наших Актеров, поскольку «Трамвай «Желание» — исключительно актерская пьеса. На это можно возразить, что любая пьеса — актерская, но зрители, пришедшие на наше представление, уверен, поймут, о чем я говорю. Мы провели подробнейшую проработку характеров, искали глубинные мотивировки и тончайшие переливы настроений и поведений персонажей, пытались открыть тайны их непредсказуемых слов и действий… Сейчас такая скрупулезная работа редка, но нам надо было добиться филигранности и точности в сознательно достоверной игре, убедительной и заразительной одновременно.

Наши Актеры, думается, справились со всеми запредельно высокими задачами, которые поставил перед ними великий Автор. Я в меру сил только содействовал этому.»